Второй, непереведенный, абзац сразу вспомнился: довелось в свое время читать по-русски, в собрании сочинений М. и Э. Уже здесь, в Э.-И., пришла в голову занятная мысль: когда там Эжен Потье написал "Интернационал"? - Правильно, в разгар франко-прусской войны, когда пруссаки осаждали Париж. То есть, вместо защиты Отечества, Потье к пролетарской солидарности взывает. "Шалом Ахшав" не напоминает, часом? То-то. А интернационализм - это выдумка ("идеологическая диверсия", как в агитпропе говорили) германских национал-шовинистов, в целях разложить покоряемые народы. И у большевиков он служил, прежде всего, великорусскому шовинизму - вспомните на советском гербе: серп и молот, давящие весь земной шар... Здесь трудно не согласиться с Суворовым-Резуном ("Ледокол" и пр.). А еще вспомнилась неоконченная реакция на Маяковского:
Я в мире человечьем совсем не расист - столкуюсь с любой рожей В вот в мире книжном есть за мной грех - не выношу краснокожих!
Не то, чтоб Программа или Устав, иль классиков речи пророчьи; Иль, в миллионных разливах тиражей, речи Великого Кормчего...
Но взгляд стекленеет и пена у рта - при виде обложки с тисненьем из золота, Где стонет, корячась, земной шар под гнетом серпа и молота. ...
Листая старые страницы...
Уже здесь, в Э.-И., пришла в голову занятная мысль: когда там Эжен Потье написал "Интернационал"? - Правильно, в разгар франко-прусской войны, когда пруссаки осаждали Париж. То есть, вместо защиты Отечества, Потье к пролетарской солидарности взывает. "Шалом Ахшав" не напоминает, часом? То-то. А интернационализм - это выдумка ("идеологическая диверсия", как в агитпропе говорили) германских национал-шовинистов, в целях разложить покоряемые народы. И у большевиков он служил, прежде всего, великорусскому шовинизму - вспомните на советском гербе: серп и молот, давящие весь земной шар... Здесь трудно не согласиться с Суворовым-Резуном ("Ледокол" и пр.).
А еще вспомнилась неоконченная реакция на Маяковского:
Я в мире человечьем совсем не расист -
столкуюсь с любой рожей
В вот в мире книжном есть за мной грех -
не выношу краснокожих!
Не то, чтоб Программа или Устав,
иль классиков речи пророчьи;
Иль, в миллионных разливах тиражей,
речи Великого Кормчего...
Но взгляд стекленеет и пена у рта -
при виде обложки с тисненьем из золота,
Где стонет, корячась, земной шар
под гнетом серпа и молота. ...