Что думает гончар, склонившийся над кругом,
О бренности людской, о мужестве людском,
О линиях судьбы, впечатанных упруго
Ладонями его в тугой упрямый ком?
Что думает мудрец, прозревший перед смертью,
И о лежащем ниц что думает палач?
Ладони подставляй - судьба дарами метит,
Предсказывая нам то дыбу, то калач.
И если не дано - то, значит, не отнимут.
Достань чернил и плачь, что ты не Пастернак!
С нас могут кожу снять, но и тогда не снимут
Гончарное клеймо, огнем крепленный знак.
Кого любила жизнь - того она и била,
И выжигала след на новеньких боках,
Чтоб вызревала в нас та медленная сила,
Что царствует пока у мастера в руках.
Летит гончарный круг, и ветер глину сушит,
Огонь, теснясь в печи, в обхват ее берет,
И празднует гончар, и вкладывает душу
В творения свои. А дальше наш черед.
отсюда
О бренности людской, о мужестве людском,
О линиях судьбы, впечатанных упруго
Ладонями его в тугой упрямый ком?
Что думает мудрец, прозревший перед смертью,
И о лежащем ниц что думает палач?
Ладони подставляй - судьба дарами метит,
Предсказывая нам то дыбу, то калач.
И если не дано - то, значит, не отнимут.
Достань чернил и плачь, что ты не Пастернак!
С нас могут кожу снять, но и тогда не снимут
Гончарное клеймо, огнем крепленный знак.
Кого любила жизнь - того она и била,
И выжигала след на новеньких боках,
Чтоб вызревала в нас та медленная сила,
Что царствует пока у мастера в руках.
Летит гончарный круг, и ветер глину сушит,
Огонь, теснясь в печи, в обхват ее берет,
И празднует гончар, и вкладывает душу
В творения свои. А дальше наш черед.
отсюда